Зорин Леонид Васильевич
Анатолий Гончаров
Альбом сержанта Зорина
Все меньше среди нас участников Великой Отечественной. Нынешнему поколению порой трудно понять, какими заботами жили люди тех фронтовых лет, какими талантами обладали, как складывалась их биография после армии. И вполне ли удачной оказалась судьба тех, кто выжил на войне?
…Передо мной два потемневших альбома небольшого формата в толстых картонных обложках зеленого и коричневого цветов. Довольно объемистые, сделанные вручную. Они принадлежали Леониду Васильевичу Зорину из Балезино. Его здесь многие люди старшего поколения прекрасно помнят как отличного художника, работавшего преподавателем рисования в школе №1.
Кстати, в этой школе я и сам учился у Зорина. Помню, как в погожий сентябрьский денек в наш класс вошел новый учитель – уже в возрасте, с пышной прядью волос, зачесанных на одну сторону лба, в новом костюме. Чувствовалось, что педагогического опыта у него нет, но учитель старается овладеть вниманием беспокойных школьников.
- У отца не было учительского образования, но в школах тогда преподавателей рисования остро не хватало. На весь поселок он был известен как лучший художник. Вот его и переманили с железной дороги, где отец трудился весовщиком в службе движения, - рассказывает его дочь Людмила Леонидовна Сивко.
Леонид Васильевич умер тридцать лет назад, но дочь сохранила эти неприметные альбомы, поскольку отец с ними не расставался на войне. Эти альбомы стали семейной реликвией, которую даже не показывали посторонним, считая, что ничего особенного в них нет. Но в год 60-летия Победы местные историки убедили Людмилу Леонидовну, что любые материалы о жизни фронтовиков являются ценными документами, заслуживающими серьезного внимания.
Листаю потемневшие от времени страницы. Первый из альбомов заполнен стихами, написанными аккуратным почерком художника. Тут как пафосные, патриотические произведения Исаковского, Симонова, других классиков военной поры, так и стихи неизвестных поэтов, творения, которые принято называть народными – наиболее популярные в массах. Сразу скажу, что выбор стихов достаточно хороший. По всему видно – хозяин альбома имел хороший вкус, романтичный склад характера и вообще – творческая натура.
Вот первая страница альбома, стихотворение неизвестного автора, явно на мотив известной песни:
Подвешены бомбы, в машину он сел,
Проверив свои пулеметы. Взревели моторы,
И он полетел чужие просторы бомбить…
А второй альбом заполнен фотографиями, сделанными в 1944-47 годах. Здесь же своеобразные дневниковые записи тех лет: краткие характеристики изображенных на снимках людей, заметки о различных событиях, в основном о послевоенной службе Зорина. В обоих альбомах немало сделанных им рисунков иллюстрирующих различные стихи. Сюда вложена красноармейская книжка Зорина, по которой можно узнать все этапы его фронтовой биографии.
- Родился папа в Балезино в 1920 году, после окончания семи классов хотел поступить в художественное училище, но почему-то это ему не удалось. Каким-то образом оказался в Кемеровской области, где работал художником в одном из санаториев. Там его еще до войны призвали в армию, - рассказывает Людмила Леонидовна.
Каких-то очень подробных рассказов о войне от отца она не слышала. Запомнились основные этапы его фронтовой службы: форсирование Днепра, Карпаты, Чехия и Германия. «Я был командиром конной разведки!» - с гордостью любил повторять отец.
Красноармейская книжка подтверждает его слова. 1942 год – курсы младших командиров в Архангельской области, затем запасной артиллерийский полк в городе Молотовск (ныне Пермь). 1943 год – разведчик в третьей гвардейской танковой армии, первый Украинский фронт. Награжден медалью «За отвагу». 1944 год – старший сержант, командир отделения разведки в 206-м гвардейском отдельном минометном ордена Богдана Хмельницкого полку бригады резерва главного командования. Награжден орденом Красного знамени. 1945 год – топографическая команда штаба полка, начальник вычислительной команды. (Последняя запись, кажется, относится к послевоенному периоду – демобилизовался Зорин лишь в 1946 году).
И не случайно в альбоме на первых же страницах стихотворение «Разведчик», которую мы больше знаем, как песню о танкистах:
И будут карточки пылиться
среди забытых белых книг,
На них он в форме при погонах,
Но ей уж больше не до них…
Под этими стихами отметка, что запись сделана возле города Ракув на Сандомирском плацдарме, то есть в Польше. Этот знаменитый плацдарм на Висле наши бойцы, и Зорин в том числе, брали в 1944 году. Думаю, тогда он и получил орден Красного знамени. Упомянутая бригада резерва главного командования направлялась на самые решающие участки боев, о чем можно судить и по записям в альбоме Зорина.
Стихотворный альбом, на мой взгляд, начат раньше, чем фотографический – примерно летом 1943 года. Об этом говорят даты после стихов. Сентябрь 1943 года – «госпиталь в поселке Рамонь Воронежской области». 28 сентября 1943 года – «Днепр, 40 км южнее Киева, на Белую Церковь». Какие стихи тогда читали наши бойцы? «Сталинград – стальной утес», несколько стихов о морской романтике. И всем знакомые «За окном знакомый голос слышится», и менее известные «В лазарете», «Валюша», классические «Синий платочек», «Варяг», «Тройка». В нескольких вариантах есть «Землянка» – с очень понятными для военных того времени темами: письмо из дома, любовь, разлука. Чем ближе была победа, тем больше стихов появляется в заветной тетради солдата.
Где-то в конце 1944-го года, после госпиталя в Житомире, у сержанта Зорина появляется альбом с фотографиями. В начале или в середине войны об этом и думать было нельзя – вести дневники, другие частные документы о боевых действиях запрещалось приказами командования: как говорится, находка для шпионов. Но в конце войны победители о запретах уже не думали. Вот в альбоме фронтовика снимки его однополчан. Под большинством есть приписки о времени и месте съемки. Больше всего привлекают такие пометки: «Март 44-го. Сфотографировались с боевыми друзьями, с которыми прошел по Польше, Карпатам, Чехословакии, Германии. Командир батареи гвардии капитан Корчагин» - и перечень фамилий с адресами: Москва, Горький, Кировоград, Сибирь.
«Сентябрь 1944-го. Мой командир батареи Николай Иванович Иванов, вместе воевали от Янушполя до Карпат, где его ранило осколком на наблюдательном пункте, выбило глаз».
«Костя Копылов, вспомни Германию, перед артподготовкой 04.45 г.» – на снимке двое военных в гимнастерках, на фоне леса.
Еще один групповой снимок: «Перевели из бригады в полк, направили командиром отделения разведки. Ребята-разведчики хорошие товарищи: Наум Ривкин из Москвы, Семен Кляпок из Сибири – боевые друзья. Выпили за новый 1945 год, чтоб он был хорошим».
Не слишком часто в альбоме мелькает фотография его владельца. Любопытно взглянуть на его, молодого. Похож ли на того учителя, который входил к нам в класс?
Вот снимок 1945 года рядом с боевыми товарищами. Пилотка сбита на ухо, из-под нее вьется роскошный чуб, зачесанный на одну сторону – прическа на всю жизнь. Леонид Зорин на большинстве снимков высокий, худой, с лукавой улыбкой, в шинельке или застиранной гимнастерке. Совсем не похож на разведчиков, которых мы видим в новых фильмах о Великой Отечественной – рослых, подтянутых, в камуфляже или, на худой конец, в отутюженной форме. Зато многие его боевые друзья на фото – да, косая сажень в плечах, богатыри. Значит, не силой и бравым видом отличался командир отделения разведки, а смелостью, хитростью, еще какими-то боевыми качествами.
Еще один снимок с конкретной датой – чешский город Кладно, 5 мая 1945 года. На нем Зорин с другим сержантом, у того два ордена на груди: «Боевой друг Николай прибыл из бригады в мое отделение. Встреча прошла как у старых друзей, сфотографировались, немножко погуляли по заводу Кладно, и дружба пошла еще крепче. 10 августа его перевели в другой полк».
Однако завершал войну старший сержант Зорин не в Чехии, а в Германии. Об этом говорит еще один снимок: «Вспомним Германию, перед прорывом через реку Нейсе.» В альбоме со стихами страница с памятной датой - 9 мая 1945 года, Хорутов, Германия. И крупная надпись – «конец»!
Скоро кончится злая война,
позабудется кровь и пожар,
и любимая встретит тебя,
успокоит душевный твой жар.
Скоро родина будет цвести…
Незамысловатые стихи, но они точно отражают настроение наших бойцов – война закончена, впереди возвращение домой, мирная жизнь, любовь, семья…
Кстати, в альбоме-дневнике молодой боец делает записи – «Вот уже шесть лет переписываюсь с подругой юности Валентиной. Кажется, она меня не дождется из армии». И не случайно на странице появляется классическое:
Вам возвращаю ваш портрет,
Я о любви вас не молю,
В моем письме упрека нет,
Я вас по-прежнему люблю.
После Победы ему пришлось служить еще больше года! Пока не вышел указ «о демобилизации третьей очереди и последующих шести возрастов», вклеенный на почетное место альбома. Путевка в мирную жизнь – гласит надпись на странице!
Правда, осенью 45-го Зорин уже побывал дома в отпуске. «20 ноября 1945 съездил в отпуск, повидал родных после семи лет разлуки. Как все перемешалось: молодежь растет, старики стареют. В нашей семье не стало двух братьев – Ивана и Дмитрия. Погибли в Литве и Бресте. Очень жаль, я один остался. Сфотографировался с родителями и пожелал всего хорошего».
Вернувшись домой, в Балезино, наш фронтовик сначала решил учиться. Но неодолимой проблемой стало отсутствие документов об окончании семилетки – они за время войны затерялись где-то в Кемерово. Работал железнодорожником, женился, пошли дети, про учебу пришлось забыть, хотя в школу его взяли, не особенно требуя дипломы. Есть талант у человека – зачем еще бумагу просить? Семь лет он проработал в Балезинской школе №1. Кажется, лет двадцать ее столовую украшали большущие натюрморты, нарисованные Леонидом Васильевичем. Разглядывая на его картинах красочные фрукты и овощи, прочие чудеса флоры и фауны, не одно поколение ребятишек с аппетитом поглощало школьные обеды – простенькие котлеты с пюре или макаронами.
Красовались в столовой натюрморты и тогда, когда художник Зорин уже умер. А ушел он из жизни довольно рано – в пятьдесят с небольшим. И фронтовые раны тому причиной, и то, что наш герой, увы, увлекался спиртным. «Пить меня научили на фронте», - оправдывался он перед родными и школьным руководством. Пожалуй, эту фразу могут повторить многие люди того поколения, по судьбе которых прошлась война. Не будь ее – и Леонид Васильевич окончил бы вуз, стал настоящим профессиональным художником, смог бы лучше реализовать себя в жизни. Да простим ему прегрешения вольные и невольные…