Новости
именно ему отец завещал Подлинник иконного писания) младший сын Ивана Алексеевича Яким Колчин перебрался все-таки не раньше второй половины 1840-х гг., а в начале их,
как указано у Ю.А. и Н. А. Гончаровых (опечатка? - В. Б), часть записи - «рецензии» 1843 г. в Иконописном подлиннике на творчество «сарапульского мещанина Ивана Колчина, живущего в заводе Ирхинском, занимается иконным изображением хорошего ис¬кусства...» (выделенные курсивом слова. - В. Б), - выполнена рукой Якима. В следственных материалах 1849-1850 гг. о занятиях старообрядческим иконописанием на Иргин-ском заводе фигурирует только проживающий здесь сарапульский мещанин Устин Иванов Колчин. Т. е. отца его, видимо, не было в живых, а младший брат Яким уже переселился в Каслинский завод.
Сведениям Гончаровых о переходе затем находящихся на Урале Колчиных в единоверие56 документальных подтверждений пока нет; восходят они, скорее всего, к информации полученной от потомков иконописцев Филатовых, с которыми те были связаны дружественными и деловыми отношениями (в одной из работ Н. А. Гончаровой упоминается, вроде бы, также и о их родственных связях) . Присоединение к единоверию, пусть и формальное, многих иконописцев и других мастеров религиозного искусства являлось для них «производственной» необходимостью, позволявшей продолжать профессиональную деятельность58. Вероятность подобного развития событий косвенно подтверждается также наличием в Подлиннике иконного писания записей, типа пробы пера, сделанных У. И. Колчиным: «Волостного сельский Устин Колчин», «Сельский писарь, «Мещанин столоначальник Колчин»59. Не будучи единоверцем, У. Колчин вряд ли мог занимать в 1850-1860-е гг. даже должность сельского писаря.
И, чтобы завершить с Иконописным подлинником, приведу еще одну запись на нем, принадлежащую руке Павла Устинова Колчина: «1883 года померла теща моя, Усть катавского завода Матрена Ефимовна 19 апреля»60. Таким образом, родственные и, возможно, деловые связи и интересы Колчиных были еще более «пространными», чем представлялось. Сам Подлинник покинул род Колчиных (у которых он находился, минимум, в течение полувека) 27.03.1889 г., о чем свидетельствует карандашная запись о покупке книги за 2 руб. 50 коп. «С 1902 [г.] в Екатеринбурге проживал сарапульский живописец, портретист Александр Данилович Колчин», - сообщают Ю. А. и Н. А. Гончаровы . Отсылка на источник в словарной статье отсутствует; возможно, сведения основаны на каком-нибудь объявлении в периодике. В очень подробном справочнике-путеводителе по Екатеринбургу 1903 г. никакого живописца А. Д. Колчина не значится .
В качестве дополнительных подробностей можно упомянуть, что в 1854 г. несколько семей Колчиных - «представители самой известной старообрядческой фамилии Сарапула», - попали под следствие, которое проводил советник Вятского губернского правления М. Е.Салтыков (писатель Салтыков-Щедрин). В домах Колчиных проведены обыски. В доме Александра Гавриловича - сына упомянутого выше содержателя закрытой в 1839 г. сарапульской беглопоповской часовни Г. В. Колчина, - обнаружена была тайная моленная, где имелся киот с образами64. Во второй половине XIX в. одной из екатеринбургских золотопромышленных легенд являлся другой Колчин, умерший летом 1884 г. Писавший о нем в столичном журнале А. В. Комаров имени не приводит, но сообщает: «отец его торговал хлебом в Сарапуле, имел капиталу тысяч до тридцати». Сам же Колчин был настолько беден, что, якобы «ходил в одном балахоне», не имел даже штанов, чтобы отправиться в Екатеринбург - город «бешеного счастья», выпадающего на долю золотопромышленников. Перебравшись сюда, он вскоре на первом заявленном им прииске заработал «более полумиллиона». Потом Колчин «три раза прогорал, каждый раз его выручал новый прииск, один богаче другого».
Выводы и рекомендации
В целом сведения о Колчиных-иконописцах на Урале довольно отрывочны. Более-менее определенно можно проследить лишь линию сарапульского мещанина Ивана Алексеевича Колчина после того, как он с семьей переехал в Иргинский завод ок. (?) конца 1830-х гг. Да и точно неизвестны ни его, ни сыновей Устина и Якима, ни внука Павла возраст и годы жизни. Еще меньше данных о также, видимо, работавших на Урале
его предшественниках: « сарапульцах-изуграфах» Алексее и Василии Колчиных. Нельзя даже сказать, принадлежали они к одному (братья? Двоюродные братья?) или разным (что не исключено) поколениям рода. Не говоря уже о более ранних представителях сарапульскои ветви этой фамилии, тоже эпизодически фигурирующих в уральских материалах еще в первой половине XVIII столетия.
Поэтому начать следует, мне представляется, с опубликованных документальных источников: дозорных книг с. Вознесенского, что на Сарапуле и писцовых 1640-х гг. Специфика ранних писцовых документов заключается в наличии (не всегда, но довольно часто) указаний на профессии, что, может быть, позволит выявить «корни» иконописных занятий Колчиных, если они в их роду являлись наследственными. Установление и уточнение родственных связей и сословной принадлежности известных нам Колчиных-иконописцев и других членов их сарапульскои ветви реально по ревизским сказкам Арской дороги казанского уезда 3-й (1763 г., очевидно, РГАДА) и г. Сарапула вятской губернии 4-й (1782), 5-й (1795), 6-й (1811), 8-й (1834), 9-й (1850) и 10-й (1858) подушных переписей (ревизий). Все последние ревизские материалы следует искать в государственном архиве Кировской области. Возможно, что в этих сказках имеются только сведения о местопребывании некоторых представителей сарапульских Колчиных в тот или иной период.
Дополнительную роль могут играть повествовательные источники, вроде «Журнала» Н. П. Рычкова 1769-1770 гг. (перечисление ремесленников дворцового с. Сарапул и т. д.).
В плане использования изобразительных источников следует выяснить у М. М. Красилина и (или) Г. И. Пантелеевой, в каких действующих храмах Челябинской области они видели подписные колчинские иконы, датированные 1795-1798 гг., и ознакомиться с ними. Параллельно необходимо изучить «полный круг» прорисей Колчиных и надписей на них из Филатовского собрания в СОКМ и ЕМИИ.
